Жил один кузнец, человек беднейший-пребеднейший, а мастер своего дела, удивительный мастер, но счастье ему не давалось в руки. Как он ни старался зашибить копейку, всё напрасно. В кузнице у этого кузнеца висел портрет чёрта, нарисован был он страшный-престрашный. Кузнец всегда во время своей работы взглянет нечаянно на картину чёртову да и плюнет или калёным железом пихнет в неё. В одно время работа была у него спешная, а дело не спорилось, так он с досады калёным гвоздём чёрту глаз выжег; да и много разных ругательств делал кузнец над картиною. Чёрт знал про это, что кузнец издевается над его портретом, терпел, терпел и не вытерпел. «Постой», — думает, — «я задам кузнецу ходу».
В одном селении жили муж с женою, были они люди зажиточные, детей у них не было ни единого. Они об этом тосковали долгое время, только в одну тёмную ночь постучался кто-то в их двери.
Шёл мужик из своего села в другое и пришлось ему идти лесом, дело было к ночи, вот идёт он да распевает, в головке напорядках[1] было закручено. Идёт мужик да и видит: бежит хромоногий козлёнок да кричит. Подошёл к нему мужик и думает: «Верно, этот козлёнок как-нибудь заплутался, дай-ка возьму его с собою», — взял козлёнка, взвалил на плечи и потащил.
В одном городе жил портной мастер, работы у его было много; всё начальство того города отдавало ему работу, не глядя на то, что он был пьяница, а глядели на то, что был он человек работящий, да к тому же в этом городе кроме него портных мастеров не водилось.
Давно, когда ещё и моей прабабушки на свете не было, в местах неведомых, где-то посреди густого леса стояла избушка дровосека. Дровосек жил с женою, а детей у них не было да не больно хотелось им их иметь-то — одним жить спокойнее, но случилось не так, как им хотелось и думалось. Жена сделалась беременною, а муж, бродя по лесу, наткнулся врасплох на огромного медведя, а ведь эти чёртовы дети медведи недолго рассуждают. Косолапый облапил дровосека, подмял его под себя и пикнуть ему не дал, сразу ему жизнь прикончил. Жена не знает, что над её муженьком стряслась такая бедовая оказия, сидит да поджидает муженька, а сердечко так в груди и занывает, так и поговаривает, так и шепчет ей на ухо — плачь скорее, плачь бесталанная, горемычная, мне легче будет. Долго ждала жена мужа, думала-раздумывала о нём разные разности, что он не в город-ли ушёл да там напился у свата Фаддея, а за ним такой грешок водился частенько, он бывал пьянёнек и напорядках[1]. Так-то вот думая, жена прождала мужа целую ночь и утро прошло, и полдень настал, а его нету. Соскучась сидеть в избе, жена вышла в лес, прошла немного по лесу да как вдруг ахнет, крикнет от страху, видит человека убитого. Валяется он под деревом и лица то на нём не видно, так сердечный изуродован, только по одёже догадалась она, что это был её муж. Повыла, повыла она над убитым да не вечно же выть. Так и она сделала, выть перестала, вырыла для него могилу да и похоронила, но и после похорон она всё-таки ещё не совсем оставила плакать, проплакала ещё несколько времени, а время всё подвигалось вперёд, наконец до того подвинулось, что вдове мочушки не стало, пришла пора родить, но и тут беда, и тут напасть — не может опростаться, да и только. Три дня криком прокричала, а кто услышит её крик в таком дремучем лесу, в нём людей-то почитай никогда не бывает и не проходят по лесу, а звери хоть и шляются, да им-то какое дело до чужого крику, они и сами ревут не хуже, если не лучше, не громчее. Так она, бедная, маялась, маялась, а всё лучше нет, вот и четвёртый день уж на исходе, бабки нет, а к ней не бежать же стать самой, когда она с постели встать не может. Болезнь её притиснула шибко, да потом как вдруг прихватит ещё сильнее, ещё шибче, так у неё и глаза под лоб подкатились. Невзвидела она земли и неба, оно ей в овчинку показалось, не вытерпела она и вскричала:
В одной деревне жил муж с женою и родился у них сын. Мужик жил бедно, не знал, как и ребёнка окрестить, ни копейки денег нету да и кума взять негде, к бедному никто не идёт, никто не хочет окрестить ребёнка. Только вдруг ночью и постучался к мужику прохожий солдат — в отпуск шёл, — мужик и рад дорогому гостю, принял его и стал в кумовья просить. Солдат согласился. Вот поужинали все да и залегли спать до утра. Только и слышит солдат ночью, что кто-то разговаривает, поднял он голову и видит ангела и беса. Стоят они да спорят.
Жил был один богатый купец, у которого был пивоварный завод, купец этот был женат и имел дочь. В одно время попросились к нему ночевать три старичка, купец их впустил и положил спать близ себя, только посреди ночи и слышит их, разговаривают эти старички, один из них и спрашивает другого:
В одном селении жили три брата, очень бедные, один из братьев любил очень лошадей и всегда говорил:
9 августа 1714 года у мыса Гангут в ходе Северной войны Русский флот под командованием Петра I одержал над шведами первую в русской истории крупную морскую победу.
Жила-была старуха с двумя сыновьями и жили они все бедно-пребедно, так что часто и без хлеба сидели. Старуха-мать всё плакала да охала, да потом вдруг сделалась больна, да в посту и померла. Дети повыли, повыли, потом потише стали выть, потом ещё тише, а потом и совсем перестали и пошли мать хоронить. Пришли на погост, вырыли могилу да и хотели в неё мать класть. Как вдруг старший брат и увидал в могиле котёл с деньгами. Вот он сказал младшему, вынули они вместе котёл, похоронили мать да и пошли домой деньги считать. А как считать? не знают, по штучке — сбиваются, а мерочки нет. Вот старший брат и надумал:
Жил-был пономарь и был он горький пьяница, а доходу почти ничего не имел, потому что храм был в глухом и безлюдном месте. Надоело этому пономарю сидеть без денег. Взял он ключи, запер храм, ключи же бросил в бурьян и пошёл куда глаза глядят. Вот идёт он путём и дорогою да думает, куда ему лучше идти? Только вдруг и слышит, что кто-то тихонько ударил его по плечу рукою. Пономарь оглянулся и видит, что сзади его стоит старичок седенький и говорит: «Послушай, добрый человек, скажи мне, куда ты идёшь?»
